8 апреля

П О С Л Е Д Н И Й Д Е Н Ь П Р О Т И В О С Т О Я Н И Я

ПЛОЩАДЬ

Утро. Площадь еще окончательно не проснулась, и людей было немного. Во всяком случае, впереди был обычный манифестантный день, не предвещавший резких перемен. Власти особо не суетились. Больше стояли у окон, наблюдая за толпой. К полудню, когда людей собиралось довольно много, снова начинался митинг, людская масса зажигалась, накалялась, кричала, скандировала. Но между организаторами митинга уже велись переговоры, что к 14 апреля надо все прекращать: не только голодовку, но и манифестации на площади.

Люди начинали уставать. Еще пару дней решено было постоять, но потом разойтись, чтобы собрать силы для следующего удара, поскольку сейчас, после замены руководства Абхазского обкома, острота этой проблемы, с которой все начиналось, упала. А долго держать настроение людей на пике накала не удавалось еще никому. Так или иначе наступал спад. Надо было вовремя свернуть акцию, чтобы люди не ушли отсюда разочарованными и не утратили вкуса к подобным мероприятиям. Число истово верящих и сподвижников, готовых стоять и идти до конца, тогда еще было невелико, а основная часть людей на площади состояла из любопытствующих. Экскурсоводы даже приводили на площадь группы туристов, поскольку митинг становился привычной приметой жизни города. Лидеры неформалов это понимали, и время отхода стало определяться все четче. И все бы так, наверное, и было. Если бы...

ДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВА

Домой в эти дни из партийно-правительственного штаба, как и с площади, уходили далеко не все. Первые лица республики были на работе и ночью. Далеко за полночь шли совещания. На зов о помощи Центр принял решение о направлении войск, которые начали прибывать. Надо было на что-то решаться. На 12.00 был назначен партийно-хозяйственный актив республики. Использовали рекомендацию Е. Лигачева: посоветуйтесь с людьми.

Утром Патиашвили позвонил в Москву Язову, и тот сказал, что через 15-20 минут к нему придут Кочетов и Родионов. Почти с порога Родионов объявил, что на него возложено руководство операцией по очистке площади у Дома правительства.

Патиашвили промолчал и спросил у Родионова лишь об одном - о средствах, которые будут у войск. Генерал ответил: щиты и дубинки. Вопросов больше не было. О времени операции не говорили, решили этот вопрос определить на Совете обороны.

Комиссию очень интересовало, кто же назначил Родионова руководителем операции по очистке площади. С одной стороны, к операции привлекались силы, Родионову как командующему округом не подчиненные: десантники, внутренние войска, отряды милиции особого назначения из разных регионов страны. С другой... Вот о чем, например, пишет в своей докладной начальник штаба ЗакВО генерал Самсонов .

"Докладываю:

Письменного приказа (распоряжения) министра обороны СССР и начальника Генерального штаба о назначении командующего войсками округа комендантом особого района при введении комендантского часа и руководителем операции по очистке площади перед Домом правительства, а также о введении комендантского часа в Тбилиси в штаб округа не поступало.

О назначении администрации особого района был издан приказ командующего войсками округа.

Начальник штаба Закавказского военного округа

генерал-лейтенант В. Самсонов.

А вот выдержки из стенограммы объяснений, которые давал комиссии Патиашвили.

Вопрос: Кто назначил Родионова руководителем операции по очистке площади?

Тов. Родионов вошел и сказал в присутствии т. Кочетова, что на него возложено руководство, в том числе и войсками МВД. Это было утром 8 апреля. На этот счет было принято решение бюро ЦК КП Грузии.

Я постоянно задавался вопросом, почему Родионов решился взять на себя разгон людей на площади? Что заставило боевого офицера взяться за полицейскую дубинку? Беспомощность всего грузинского руководства? Длинные разговоры о наведении порядка, о невозможности более терпеть то, что происходило на площади и полную неспособность что-либо сделать?

Родионов - человек порядка и дисциплины, ему было очевидно и бессилие грузинских властей, а также то, что ситуация выходит из-под контроля. Родионов давно пришел к выводу и сообщал об этом в Москву, что пора употребить власть. Жаль только, что он не пригляделся к площади повнимательней. И не увидел, кто на ней митингует.

Мальчишки и девчонки! Да, они кричали и говорили вещи, для слуха генерала и коммуниста непривычные, более того - кощунственные. Хотя, если бы тот же Родионов присмотрелся к происходящему, уверен, что у него не возникло бы желание вывести солдат на борьбу с митингующими.

Что же в нем сработало тогда? Желание как-то выслужиться? Не верю. Он и так уже имел немало наград и регалий, да и человек он не такой.

В знаменитой сказке Евгения Шварца на оправдание одного из героев тем, что он был всего-навсего учеником у злодея, ему отвечают: "Но почему же ты был у него лучшим и первым учеником?"

Не сработал ли и здесь синдром лучшего исполнителя, не особо задумывающегося о нравственных последствиях того, что совершалось по его приказу? С Родионовым все, похоже, сложнее. Ведь прямого письменного приказа, как выяснилось потом, он так и не получил. В чем же здесь дело? В том ли, как утверждали некоторые, что Родионов почувствовал, чего от него ждут и тот же Патиашвили, и начальство в Москве, и решил проявить инициативу? Всем хотелось как можно быстрее прекратить эти голодовки, митинги, манифестации. И кто-то должен был взять эту грязную работу на себя. Для грузинского руководства было очевидно, что это может сделать только армия, а значит, Родионов.

Попытаемся понять, что подтолкнуло Родионова к принятию рокового решения. Он ежедневно видел взбудораженную, взъерошенную толпу, мешающую нормальной работе транспорта, не работающую, кричащую, размахивающую руками. Над перевозбужденными, орущими головами - лозунги. Кое-какие из них, написанные по-русски, он прочитать мог. Но мог ли в апреле 1989 года, еще до первого Съезда народных депутатов, генерал Родионов согласиться с этими лозунгами? Конечно, нет. Вспомним, как постепенно мы сбрасывали с себя коммунистические и социалистические шоры. Как выли от настоящей боли те, кто свято в это все верил и ко всему привык. Нужно попытаться понять и пожалеть. Не всегда, да и не всем дано вовремя и сразу все понимать, анализировать и приходить к правильным выводам. Массированное давление масс-медиа на умы советских людей в течение 7 0 лет не могло остаться без последствий, деформация сознания не могла уйти в одночасье. В тот момент у Родионова и мысли не возникало, что лозунги не несут в себе состава преступления, что речь идет об антиправительственных, но в демократическом обществе вполне обычных, имеющих право на существование явлениях.

Но генерал Родионов вырос в советской Системе и не только вырос, но и служил ей. У него, как и у большинства власть имущих, не было сомнений, что на площади собрались преступники, а значит, к ним нужно применить силу.

Генерал Родионов увидел во всем происходящем угрозу всему укладу жизни, к которому он привык, который он любил и которым дорожил. Мог ли он остаться в стороне? С душой, преданной идее коммунизма и отягощенной всеми атрибутами коммунистической идеологии, - не мог. И не стал. И все-таки личное знакомство с Родионовым подсказывает мне, что без приказа, хотя и неформального (не облеченного в форму документа, а переданного ему, скажем, по телефону или сообщенного устно тем же Кочетовым), он бы не решился взять на себя руководство карательной операцией. Грех на душу генерал взял тогда, когда не потребовал письменного приказа, но, может быть, приказ ему был сообщен от имени столь высоко стоящего лица, что о таком требовании и не заявить?

Как развивались события дальше. Вот как описывает их в своей докладной Н. Попхадзе:

"8 апреля к 11 часам утра нас, членов бюро, собрали в совещательной комнате. Присутствовали члены бюро (кроме тех, кто был в Абхазии - Анчабадзе, Енукидзе, Чхеидзе). Присутствовали тт. Лобко, Селиванов, Буянов (из ЦК КПСС), т. Кочетов. Заседание было коротким. После выступления т. Патиашвили (обзор положения, острота ситуации, из подтекста выступления явствовало, что Центр нас поддерживает) его предложение о наведении порядка поддержал т. Никольский и другие члены бюро. На этом заседании я не выступал. Возражений ни у кого не было. Голосования не проводили. Проект документа не был роздан, поэтому официального решения до сегодняшнего дня я не видел.

Следует отметить, что в выступлениях т. Патиашвили, т. Никольского, высказываниях т. Лобко проскальзывала мысль о том, что силовое решение проблемы санкционировано в Центре и одобряются все наши мероприятия. Об этом свидетельствовало и присутствие т. Кочетова. Этим и объясняется молчаливое согласие на общее решение некоторых членов бюро.

На бюро было сказано, что общее руководство акцией поручено т. Родионову И. Н. (Кстати, не помню кем, но было сказано, что на этот счет существует и решение инстанций)".

А вот, что говорил об этом Родионов:

"В работе бюро ЦК 7 и 8 апреля принимали участие все его члены, за исключением первых секретарей Южной Осетии, Аджарии, Абхазии и тех, кто в это время находился в Абхазии (не помню).

Вопрос обсуждался один: обстановка в республике и прежде всего в г. Тбилиси .

Выступали тт. Патиашвили Д., Никольский Б., Черкезия О., Гумбаридзе Г., Попхадзе Н., Родионов И. и др.

Все оценивали обстановку в городе как крайне напряженную, выходящую из-под контроля, с непредсказуемыми последствиями, с возможностью захвата Дома правительства, ЦК и других важных объектов.

Все выступающие предлагали применить силу. Возражающих или других предложений не было. Применение силы предлагалось всеми в самое ближайшее время".

Вот так и решился вопрос об очистке площади. Не выдержали нервы. Телефонный разговор Язова с Джумбером Патиашвили, видно, поставил последнюю точку. Первый секретарь ЦК КП Грузии понял, что Москва за него, поддержит. И решительность Родионова снимала с него часть становившегося уже непосильным груза. Раз они там, наверху, так решили, пусть так и будет. В конце концов, он не первое лицо страны, над ним есть еще и повыше. Не зря, наверное, вместе с Родионовым везде присутствует Кочетов. Примерно так, уже после событий, он будет объяснять мотивы принятого решения.

Одно присутствие Кочетова в Тбилиси определяло для Патиашвили многое. Дух Старой площади как бы витал в Доме правительства Грузии. На Патиашвили он действовал гипнотически: раз там, наверху, решили, значит, надо исполнять. И вообще, зачем и чему сопротивляться, если генерал Родионов все берет на себя.

Теперь, после августовского путча, Джумбер Патиашвили заявляет, что Кочетов был наделен чрезвычайными полномочиями. Но это сейчас, а тогда у первого секретаря ЦК почему-то не хватило ни мужества, ни здравого смысла спросить о том, кто ему их дал?

Формально Кочетов не был наделен какими-то особыми полномочиями. Судя по словам участников событий, все решалось как бы на "домашнем уровне". Поговорил Кочетов с Язовым по телефону и решил ехать вместе с Родионовым.

Это сейчас Патиашвили, видно, осознав себя жертвой или козлом отпущения со стороны канувшего в вечность ЦК КПСС, громко вопрошает: на каком основании Родионов взял на себя все?! Не имел права! Но где же был трубный глас главы республики 7 апреля, когда и Кочетов и Родионов возражали против чрезвычайного положения и введения комендантского часа, а грузинское руководство требовало навести порядок. Что же не навел порядок он сам вместе с министром МВД Грузии Горгадзе? И почему, когда 8-го утром Родионов проявил инициативу, Патиашвили не задал ему ни один из своих грозных риторических вопросов.

Вообще-то Патиашвили понять можно, он чувствует себя обманутым. Он считает, что его обманули военные, обещавшие быстрое и безболезненное избавление от этого "площадного" кошмара, который не давал первому лицу республики спокойно, как прежде, жить и функционировать. Он готов сегодня предъявить счет и своему бывшему московскому руководству. И получается, что его вынудили платить по чужим векселям.

Но нет, по своим векселям уплатил за все Джумбер Ильич!

Потому что не смог, не захотел, не сумел ничего сделать, чтобы предотвратить трагедию, но, наоборот, всеми своими действиями, своим неумением отрешиться от стереотипов прошлого - как раз способствовал тому, что она произошла.

Известным оправданием Патиашвили и другим грузинским руководителям может служить только одно - при коммунистическом режиме, если ты хочешь быть у власти, ты должен соответствовать ее критериям чести и совести. Но не все при этом понимали (или хотели понимать), что рано или поздно за это приходится расплачиваться.

С Патиашвили это и произошло, хотя чисто по-человечески, особенно на фоне других руководителей республики, его становится жаль. Тяжела оказалась шапка Мономаха, раздавила. И в этой ситуации он проявил неожиданное для партийного функционера мужество - на следующий день после трагедии сам подал в отставку.

ДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВА

8 апреля в полдень был созван партийно-хозяйственный актив столицы. Это была та часть населения города, которая знала о нем много больше, чем даже сидящие в кабинете ЦК партии на ключевых постах аппаратчики.

Патиашвили выступил первым, обрисовав всю сложность ситуации.

Читая стенограмму актива, в общем, не удивляешься происшедшему, потому что годы перестройки ничему не научили грузинское руководство. Оно по-прежнему считало, что допустима лишь та демократия, которую позволит народу компартия. Поэтому следуют ежеминутные ссылки на то, что считает и чему учит компартия. Привычка жить в комфортных условиях отсутствия политического диалога и политических соперников делала партийных функционеров (даже самых умных и дальновидных) неспособными к правильной оценке ситуации и правильным действиям, когда появилась мощная и не поддающаяся уговорам оппозиция.

Вот лишь один из фрагментов выступления Патиашвили на активе 8 апреля:

"Центральный Комитет Компартии Грузии, Президиум Верховного Совета и правительство республики стремятся проявить максимальную сдержанность, использовать все пути и средства, чтобы разрядить напряженную обстановку. К участникам митингов и шествий обратился Отар Евтихиевич Черкезия. Мы несколько раз встречались с представителями общественности, интеллигенции. Одна такая встреча состоялась вчера утром. Мы решили непосредственно встретиться с теми лидерами неформальных объединений, которые играют основную роль во всем этом процессе. Наконец, вчера ночью лично я обратился по телевидению и радио к трудящимся, всему населению республики. Подчеркнув, какая ответственность ложится на организаторов провокационных выходок, я сказал, что демократия будет защищать себя всей силой закона.

Демократия не может существовать без дисциплины, неуправляемая демократия может привести к анархии, что, к сожалению, и происходит сегодня. Вот почему приобретает особое значение в период революционного преобразования общества разумное сочетание демократии и дисциплины как формы общественных взаимоотношений людей.

Партия учит, что демократия не просто лозунг, а сущность всей протекающей в стране перестройки; что настоящая демократия невозможна без социализма так же, как социализм невозможен без постоянного развития и совершенствования социалистической демократии".

Вроде бы и правильные рассуждения о соотношении демократии и дисциплины полностью перечеркиваются последующими утверждениями, казалось, взятыми из Краткого курса истории ВКП(б) и других сочинений сталинских времен.

И тем не менее актив мог еще повернуть события, так как Патиашвили одолевали сомнения, и если бы актив высказался за неприменение силы, думаю, что партийный лидер не решился бы на проведение операции по насильственному пресечению митинга. На собрании прозвучало немало трезвых и самокритичных выступлений, но общий настрой был на необходимость применения силы и расправы с организаторами манифестаций. Появление Кочетова в зале, где проходил актив, было встречено аплодисментами, хотя все присутствующие прекрасно понимали (весь город уже знал о прибытии войск), что означает его присутствие и для чего он здесь.

Не все выступавшие были единодушны.

Кублашвили В. (слесарь-сборщик Тбилисского авиационного производственного объединения им. Г. Димитрова).

"Уважаемые друзья!

Мне хотелось бы начать свое выступление словами "Да здравствует Грузия!" А каково участие каждого в ее здравствовании, и каким оно должно быть - это уже другой вопрос...

Мне хотелось бы сказать, что многие рабочие, вряд ли стоит это скрывать, примкнули к экстремистам. Но все-таки большинство рабочих честно трудятся на своих местах, создают продукцию, которая необходима нам, необходима народному хозяйству.

Должен сказать, что нет никакой необходимости в ажиотаже. Нам следует с высоким чувством сознательности создать такую атмосферу для здравствования Грузии, которой она достойна. Каждому из нас следует приложить все усилия для этого.

Да здравствует Грузия, ее блестящая молодежь, ее славная интеллигенция, ее инженерно-технический персонал, ее рабочий класс и крестьянство. Да здравствует Грузия, ее Коммунистическая партия, ее Центральный Комитет, который ведет нас по правильному пути, по трудному пути, который не устлан розами, и мы везде будем стоять рядом с ним, поддерживая все его начинания".

Чоговадзе Г. (ректор Грузинского политехнического института).

"Думаю, что наши двадцатилетние ребята не бездушные люди. Но главное заключается в том, что нам надо научиться управлять их сердцами. И вот здесь мы все допускаем множество ошибок. Мы не снимаем с себя вины. Должен сказать вам и о том, что когда мы встречаемся с молодежью сегодня, то она часто находится в каком-то эйфорическом состоянии. Она убеждена в том, что должна отдавать жизнь за Грузию. И часто их спрашиваешь: зачем, кому нужна та Грузия, если не будет тебя, молодого человека или девушки. Может, самое главное, нужно, чтобы та же самая, сегодняшняя Грузия была бы экономически развитой республикой, и ты в ней чувствовал бы себя свободным и полновластным хозяином.

И мне кажется, что в этой Грузии мы где-то упустили из виду эту молодежь и вот эта молодежь отстранилась от нас со своими мыслями и со своими стремлениями.

И мне, кажется, необходим диалог и необходимо соблюдение правопорядка".

Лекишвили Н. (первый секретарь Первомайского РК КП Грузии, г. Тбилиси).

"События, развернувшиеся в последние дни, оставят глубокий след в наших сердцах, в нашей жизни, так как подобное никак не может быть забыто. Оставят глубокий след еще и потому, что перед нами предстали две несомненные истины. Первая - это счастливое объединение всех нас мыслью о будущем Грузии и об охране наших интересов параллельно фактам, имевшим место в Абхазии.

Вторая - что параллельно с этой тенденцией развились неправильные события, которые неприемлемы и которые следует приостановить и направить в правильное русло.

Считаю, что когда нормальная жизнь города парализована, когда силой устраивают забастовки, когда запугивают население, оскорбляют людей - это не может быть и не является составной частью демократии. По-моему, необходим закон о привлечении к ответственности лиц, которые вовлекают в подобного рода акции несовершеннолетних. То, что происходит сейчас в отношении учащихся школ, недопустимо.

Всем хорошо известно, что порою полуправда хуже лжи. Думаю, наши средства массовой информации упустили тот момент, когда можно было дать населению правильную информацию. Если они это делают в течение двух последних дней, то почему нельзя было и раньше в определенной дозе освещать то, что происходит на площади.

Что сегодня надо сделать? Думаю, мы все вместе должны быть с людьми, должны бывать в семьях, должны беседовать с родителями, дабы они оказали воздействие на своих детей. Видимо, представители нашей творческой интеллигенции, научной интеллигенции должны сказать свое слово, так как у них большой авторитет. Они должны встречаться, общаться с молодежью, руководителями неформальных объединений, сказать о том, что разворачивающиеся события могут привести к катастрофе. Мне даже не хочется допускать и мысли о том, что у нас может произойти то, что имело место в Ереване. Мы не должны этого допустить.

Мы должны сделать все во имя того, чтобы стабилизировать положение. И вот сейчас, в этих условиях, нами должна быть проявлена политическая бдительность, наше истинное и национальное отношение к событиям, которые происходят сегодня в республике".

Бакрадзе О. (бригадир комплексной бригады ПО "Электровозстроитель").

"Надо всенародно спросить с тех лиц, перегибы в работе которых обусловили все нарушения и привели к этому. Всенародно должны быть названы все те лица, которые нанесли урон Грузии, которые предали народ. Нами подготовлено обращение в адрес руководства республики, которое было рассмотрено в коллективе. Наше желание - чтобы это обращение стало известно всем. Сейчас не время стесняться и сдерживать свои чувства.

Мы ставим перед соответствующими органами вопрос об исчерпывающем изучении проблемы землепользования в Грузии с последующей полной информированностью общественности. Необходимо издание специального закона о землепользовании у нас в республике. Мы знаем, что по земельным угодьям мы самая малоземельная республика по сравнению с Азербайджанской, Армянской республиками, республиками Северного Кавказа. Поэтому нельзя пускать на самотек вопрос миграции населения из этих республик. Эта практика должна быть сурово пресечена. Население, проживающее на территории Грузии, не соблюдает требований Конституции Грузии.

Еще один вопрос - об охране грузинского языка. Требование нашего рабочего класса - назначить на руководящие должности во всех регионах Грузии людей, которые свободно владеют грузинским языком, знают и с уважением относятся к истории грузинского народа. Следует использовать грузинский язык как обязательный конституционный язык на территории Грузии. Особое внимание надо уделять решению демографической проблемы - надо способствовать укреплению грузинских семей. Необходимо повысить ответственность за решение перечисленных проблем".

Шиошвили Ш. (генеральный директор ПО им. 50-летия СССР).

"Мы считаем, что ситуация так не осложнилась бы, если бы жители столицы, наши трудящиеся своевременно были информированы о происходящем. Практически ни в газетах, ни по телевидению не было передано полной информации. Одни наши выступления не помогут делу. Мы должны предоставить трибуну, полосы газет, телевидение тем, кто принимает участие в демонстрации. И мы также должны вникнуть в суть их выступлений. Как же можно управлять, если будем говорить только мы?

Я считаю, что двусторонний диалог необходим. Открытый диалог, а не закрытый.

Должен сказать, что на площади перед Домом правительства находятся не только экстремисты, там большинство, более 90 процентов, лучшие представители нашего народа. С ними необходим диалог.

Я приведу пример. (Ш у м в з а л е).

Патиашвили. Товарищи, пусть он изложит свою точку зрения, а вы потом выскажете свою.

Ш. Ш. Наше объединение имеет несколько предприятий, расположенных на проспекте Церетели. По нескольку раз в день демонстранты приходят к нашим заводам и устраивают митинги, призывая наших работников присоединиться к ним. Так, вчера во дворе одного из наших заводов собралось до 100 человек, требовавших, чтобы мы отпустили их на демонстрацию, дабы присоединиться к ней. Мы спустились к ним, побеседовали, объяснили, и оказалось, что большинство даже и не знало, почему стремятся на демонстрацию. Открыли заводские ворота. Из 100 человек ушли лишь десять. Да и то они сказали, что их интересует, что происходит на проспекте Руставели, хотят послушать, о чем говорят и к чему призывают.

Патиашвили. Я вас знаю очень хорошо. Знаю, что на ваше объединение слишком рьяно наступали. Я уже готов для открытого диалога. Я объявил, здесь присутствуют товарищи и подтвердят, что я готов и на открытый диалог, и на встречу. Но это не главный вопрос. Здесь выступал первый секретарь райкома партии и говорил, что руководители предприятий не знают, что происходит в городе.

Вы, как руководитель, почему не сообщаете коллективу, какая сложилась ситуация, какие лозунги и требования выдвигаются? Ведь у вас есть руководители предприятий, секретари партийных организаций, у вас же освобожденный секретарь партийной организации. Неужели вы не должны вести с ними работу и объяснять рабочим суть происходящего? Ведь нет никакой необходимости, чтобы рабочие не работали, объявляли забастовку, приходили на проспект Руставели с целью узнать, что происходит у Дома правительства".

Концелидзе Р. (председатель правления "Цекавшири").

"Конечно, речь идет о нашей республике - меня волнует судьба моего народа, судьба моя и моих детей.

Почему получилось, что после так называемых ноябрьских событий никто не изучил их движущих причин? Почему не были сделаны выводы, не был выработан план, дабы избежать повторения подобных событий? Почему мы хотя бы не изучили то, что произошло в Ереване, Баку, Прибалтике, Кишиневе, Минске? Почему в результате подобного изучения мы не разработали такие мероприятия, которые помогли бы нам избежать аналогичных несчастий? Почему мы уступили инициативу тем людям, которые сегодня находятся на площади, почему дали им возможность идти с опережением во всем?

Но вчера до трех часов ночи я был на этом митинге. Я ушел оттуда напуганным. Это - фашизм, настоящий фашизм. Кто должен противостоять этим неформальным лидерам? Где тбилисская партийная организация, где городская Советская власть? Почему на митинге находятся только последователи неформальных организаций? Почему там нет городского партийного актива, почему там нет нас? Почему аплодируют им, а не нашим выступлениям? Если там десять тысяч человек, то девять тысяч из них должны быть за нас. И я, и каждый из нас должен доказать сегодня, что он является коммунистом не потому, что имеет партбилет в кармане и занимает какую-то должность, а по своей убежденности. И если вчера было заявлено, что предатель тот, кто коммунист, то одним из предателей являюсь я. Я не могу представить себе свою жизнь вне принадлежности к Коммунистической партии, представить будущее Грузии, демократию, свободу, национальность вне партии. Но в то же время, будем откровенны, независимость, национальная независимость - это святыня для каждого из нас. Государственная национальная независимость Грузии, приоритет национального климата на своей родине, на своей родной земле - все должно быть. Но, не будем скрывать, нету. И об этом надо сказать вслух. И это тоже тот лозунг, который они отняли у нас.

Я считаю, что одно достижение, которое было лично у вас, Джумбер Ильич, то, чего не смог ни один руководитель нашей республики - контакты с молодежью, содержательные, откровенные беседы с нею - почему-то утрачено. Почему вы дали тогда себе право так легко утратить эти контакты? Терять их нельзя было ни в коем случае. Если кто-то подсказал вам это, то очень плохой советчик был рядом с вами, если такой человек вообще имеется.

Патиашвили: Почему утратили?

К. Р. Не было больше таких встреч, как в университете, медицинском и политехническом институтах. А их должны были продолжить не только Патиашвили, но и Черкезия, Чхеидзе, Читанава, Попхадзе и другие руководители. Я не говорю, что все это должен был делать один человек. Должен был продолжить и я, и все вы".

Попхадзе Н. (секретарь ЦК КП Грузии).

"Прежде чем доложить о плане, хочу разделить исключительно искреннюю взволнованность товарища Р. Концелидзе в связи со сложившимся положением и идеологическим обеспечением.

Только для сведения его и всех. Иногда мы что-то не знаем, или не имеем информации. С обобщенными оценками надо быть поосторожней, потому что с людьми, которые не спят сутками, мало кутят, мало играют в теннис и другое, надо обращаться бережней. Это, во-первых .

Во-вторых, любому идеологическому обеспечению требуется обеспечение материальное. В магазинах должно быть мясо, масло, сыр, другие продукты... Люди в этой отрасли годами были руководителями, и эти вопросы нужно решать".

На активе был доложен и единодушно одобрен подготовленный Н. Попхадзе и Б. Никольским "План мероприятий по стабилизации обстановки в республике".

Помимо общих для такого рода документов призывов усилить, организовать, план содержал два принципиальных момента: о необходимости пресечения несанкционированного митинга и восстановления порядка, а также об аресте организаторов митинга. Естественно, что принятые активом решения, да еще на фоне демонстрации войск в городе, лишь подлили масла в огонь и подстегнули уже начавшую затухать энергию манифестантов. Количество людей на площади вновь возросло, но, к сожалению, не за счет участников актива, которые приняли решение идти на площадь и убедить собравшихся разойтись. Они так и не сделали этого. О том, как разрабатывался и принимался этот "План", мы выслушали немало разноречивых свидетельств.

Вот что говорил по этому поводу Попхадзе Н.

"План мероприятий по стабилизации обстановки разрабатывался под руководством т. Никольского (в группу входили - т. Саджая, т. Гургенидзе, т. Джанелидзе, помогал т. Селиванов). 8 апреля за 10 минут до начала бюро зав. сектором общего отдела т. Пирцахалава по поручению т. Никольского представил мне на подпись уже подписанный вторым секретарем проект об утверждении плана мероприятий без самого плана, с разъяснением, что экземпляр плана размножается на ксероксе. Я подписал проект, но план не был роздан членам бюро.

Перед началом партактива т. Патиашвили вручил мне папку с поручением ознакомить актив с этим документом. Документ этот оказался "Планом". Ознакомившись и отметив вопросительными знаками некоторые пункты, я вернул этот план т. Никольскому с просьбой договориться с первым секретарем о целесообразности ознакомления с планом в таком виде участников актива.

После повторного поручения я ознакомил актив с этим планом. Поздно вечером в этот план были внесены изменения. Об этом знает помощник первого секретаря т. Георгадзе".

Читанава А. (ставший к этому времени Председателем Совета Министров Грузии) говорит несколько другое:

"На собрании партийного актива я присутствовал. Вел собрание первый секретарь, коротко проинформировал о ситуации. Были на собрании актива разные выступления. Одно - разумное, выступил т. Силогадзе, редактор газеты "Народное образование". Он, в частности, сказал, что с митингующими нужны переговоры, а не диалог. Было предложено трем первым лицам идти на переговоры. Была также выделена группа из шести человек для организации переговоров.

Секретарь ЦК КП Грузии т. Попхадзе ознакомил актив с планом организационно-политических мероприятий. Актив одобрил меры по привлечению экстремистов к ответственности и введению в городе при необходимости особого положения".

А вот мнение Гумбаридзе Г. (бывшего председателя КГБ Грузии, а на момент беседы - первого секретаря ЦК КП Грузии):

"Ряд пунктов в решении актива вызвал мое возмущение.

Вопрос: Почему же не выступили?

Г. Г. Через 10 минут после актива на площади уже знали бы о принятых решениях. Думаю, это была провокация".